Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Только жилищный вопрос булгаков». Также Вы можете бесплатно проконсультироваться у юристов онлайн прямо на сайте.
Каждый новый жилец любой коммунальной квартиры был обязан получить прописку. Решение о прописке — и, шире, о распределении жилплощади — принималось правлением жилтоварищества дома, затем списки жильцов подавались в милицию, а копии отправлялись в Московское управление недвижимым имуществом (МУНИ).
Прописка, распределение жилой площади и могущественная фигура управдома часто упоминаются в прозе Булгакова.
«Мастер и Маргарита» (1929–1940)
После гибели Берлиоза три комнаты, которые он занимал в квартире № 50 дома № 302-бис по Садовой улице, переходят в распоряжение жилищного товарищества. Председатель жилтоварищества Никанор Иванович Босой, скрываясь от претендентов на освободившуюся жилплощадь, заходит в одну из опечатанных комнат покойного и обнаруживает там Коровьева, который представляется «переводчиком при особе иностранца, имеющего резиденцию в этой квартире». Директор Варьете Степан Богданович Лиходеев также проживает в квартире № 50.
«Никанор Иванович открыл рот. Наличность какого-то иностранца, да еще с переводчиком, в этой квартире явилась для него совершеннейшим сюрпризом, и он потребовал объяснений. Переводчик охотно объяснился. Иностранный артист господин Воланд был любезно приглашен директором Варьете Степаном Богдановичем Лиходеевым провести время своих гастролей, примерно недельку, у него в квартире, о чем он еще вчера написал Никанору Ивановичу, с просьбой прописать иностранца временно, покуда сам Лиходеев съездит в Ялту.
— Ничего он мне не писал, — в изумлении сказал председатель.
— А вы поройтесь у себя в портфеле, Никанор Иванович, — сладко предложил Коровьев.
Никанор Иванович, пожимая плечами, открыл портфель и обнаружил в нем письмо Лиходеева.
— Как же это я про него забыл? — тупо глядя на вскрытый конверт, пробормотал Никанор Иванович.
— То ли бывает, то ли бывает, Никанор Иванович! — затрещал Коровьев».
Реальность
Булгакову, как и его героям, пришлось иметь дело с правлением дома № 10 по Большой Садовой. В реальности все происходило далеко не так гладко, как у нечистой силы в романе. Председателем домового управления осенью 1921 года был сорокатрехлетний Василий Осипович Осипов — картонажник-вырубальщик 16-й типографии Мосполиграфа. О попытках Булгаковых прописаться в комнате Андрея Земского вспоминала Татьяна Лаппа: «И в домоуправлении были горькие пьяницы, они все ходили к нам, грозили выписать Андрея и нас не прописывали, хотели, видно, денег, а у нас не было». Зарегистрировали Булгакова только после того, как он написал Н. К. Крупской и она прислала записку в правление дома с просьбой прописать сотрудника ее ведомства (то есть Главполитпросвета) Михаила Булгакова.
Сам Булгаков не раз возвращался к волнующей его теме в письмах родным.
Например, в письме от 18 апреля 1922 года: «Вероятно (а может быть, и нет), на днях сделают попытку выселить меня, но встретят с моей стороны сопротивление на законн[ом] основании (должность: у Боба старшим инженером служу с марта Боб — Борис Михайлович Земский, старший брат Андрея Земского. Он работал в Научно-техническом комитете при Военно-воздушной академии им. Н. Е. Жуковского и устроил туда Булгакова заведующим издательской частью. 9 апреля 1922 года Борис Земский писал своему брату Андрею и его жене: «Булгаковых мы очень полюбили и видимся почти каждый день. Миша меня поражает своей энергией, работоспособностью, предприимчивостью и бодростью духа. Мы с ним большие друзья и неразлучные собеседники». ). Прилагаю старания найти комнату. Но это безнадежно». Съехать из дома № 10 Булгаков смог только в ноябре 1924 года.
«№ 13. — Дом Эльпит-Рабкоммуна» (1922)
Рассказ посвящен истории дома № 13. До революции это был доходный дом, принадлежавший человеку по фамилии Эльпит; в нем жили богатые и респектабельные люди. Управляющим в доме Эльпита был Борис Самойлович Христи. После революции дом превращается в «Рабкоммуну», заселяется новыми жильцами и теряет свой лоск: на лестничных площадках исчезают лампы, лифты перестают работать, в квартирах сжигают паркет.
«Но было чудо: Эльпит-Рабкоммуну топили. Дело в том, что в полуподвальной квартире, в двух комнатах, остался… Христи. Те три человека, которым досталась львиная доля эльпитовских ковров и которые вывесили на двери Де-Баррейна в бельэтаже лоскуток: «Правление», поняли, что без Христи дом Рабкоммуны не простоит и месяца. Рассыплется».
Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»
Кроме прописки крупные неприятности сулило жильцам другое важное явление первой половины 1920-х годов — «уплотнение». Жилищное товарищество имело право подселять в комнаты и квартиры посторонних людей, если на каждого имеющегося там жильца приходилось более шестнадцати квадратных аршин (вспомним реплику Шарикова из «Собачьего сердца»: «Я на шестнадцати аршинах здесь сижу и буду сидеть»).
«Собачье сердце» (1925)
Вечером того дня, когда пес Шарик попадает к Филиппу Филипповичу Преображенскому, к профессору приходят четверо молодых людей. Они представляются новым домоуправлением дома, в котором находится квартира Преображенского. Фамилия одного из членов домоуправления — Швондер.
«— Мы — управление дома, — с ненавистью заговорил Швондер, — пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома. Вы один живете в семи комнатах.
— Я один живу и работаю в семи комнатах, — ответил Филипп Филиппович, — и желал бы иметь восьмую. Она мне необходима под библиотеку.
Четверо онемели. Трое, открыв рты, смотрели на оплеванного Швондера.
— Это какой-то позор… — несмело вымолвил тот. Четверо молча вышли из кабинета, молча прошли приемную, молча — переднюю, и за ними слышно было, как закрылась тяжело и звучно парадная дверь».
Реальность
Прототипу Филиппа Филипповича — дяде Булгакова, врачу Николаю Михайловичу Покровскому, жившему на Пречистенке, повезло гораздо меньше. В письме сестре Надежде от 24 марта 1922 года Булгаков сообщал, в частности: «Дядю Колю, несмотря на его охранные грамоты, уплотнили. Дядю Имеется в виду Михаил Михайлович Покровский, брат Николая Покровского, который часто жил у брата в специально отведенной для него комнате. выставили в гостиную, а в его комнате поселилась пара, которая ввинтила лампочки одну в 100, другую в 50 свечей и не тушит их ни днем, ни ночью».
Николай Покровский был очень известным врачом, бывшим ассистентом знаменитого профессора гинекологии Владимира Федоровича Снегирева. Он вел врачебную практику на дому и имел документы, подтверждающие его право на дополнительную площадь сверх установленной нормы в шестнадцать квадратных аршин на одного жильца (те самые «охранные грамоты»).
Разнообразными мандатами удавалось запастись далеко не всем. Некоторые после этого вынуждены были защищать свои интересы в суде. Так, например, художник Георгий Якулов (сосед и знакомец Булгакова), у которого правление пыталось отобрать огромную художественную мастерскую в доме № 10 и заселить ее рабочими, предоставлял суду бумаги, доказывающие, что мастерская не является жилым помещением. Его отношения с правлением дома были почти так же плохи, как и у Булгакова. В такой же ситуации находились художники Николай фон Бооль (до революции — управляющий Московской конторой императорских театров и императорских театральных училищ) и Петр Кончаловский, занимавшие в том же доме художественные мастерские «с повышенной кубатурой и световой площадью» (из отчета инспектора МУНИ).
Еще одним способом избежать уплотнения — помимо суда и долгого обмена письмами с Московским управлением недвижимым имуществом — было самоуплотнение. Жильцам давали право в течение двух недель уплотниться самостоятельно, добровольно подселив к себе нуждающихся в жилплощади по своему вкусу.
«Московские сцены» (1923)
В фельетоне речь идет о «бывшем присяжном поверенном» — «одном из самых сообразительных людей в Москве, если не самом сообразительном».
«С Плющихи он привез Зинаиду Ивановну и поселил ее в бывшей спальне, комнате на солнечной стороне. Кузен приехал через три дня из Минска. Он кузена охотно и быстро приютил в бывшей приемной (из передней направо) и поставил ему черную печечку. Затем пятнадцать пудов муки он всунул в библиотеку (прямо по коридору), запер дверь на ключ, повесил на дверь ковер, к ковру приставил этажерку, на этажерку пустые бутылки и какие-то старые газеты, и библиотека словно сгинула — сам черт не нашел бы в нее хода. Таким образом, из шести комнат осталось три. В одной он поселился сам, с удостоверением, что у него порок сердца, а между оставшимися двумя комнатами (гостиная и кабинет) снял двери, превратив их в странное двойное помещение. Три года люди в серых шинелях и черных пальто, объеденных молью, и девицы с портфелями и в дождевых брезентовых плащах рвались в квартиру, как пехота на проволочные заграждения, и ни черта не добились».
Реальность
К самоуплотнению прибегла семья коммерсанта Артура Борисовича Манасевича из тридцать четвертой квартиры дома № 10. Манасевичу посоветовали выбрать в жильцы тихих, интеллигентных Булгаковых. Таким образом летом 1924 года Булгаковы из «гнусной» квартиры 50 переехали в квартиру 34. Лаппа вспоминала об этом переезде: «У них там пять комнат было. В столовой Артур Борисович жил; в гостиной — его жена; еще в одной комнате женщина одна жила с сыном Вовкой, Фелицата Николаевна ее звали; прислуга жила при кухне, вместо ванны ей кровать поставили. А мы стали жить в последней комнате налево».
Деятельность жилищных товариществ и могущество домоуправов порождали множество злоупотреблений — суды 1920-х годов были завалены делами о взятках, растратах и неправомерных действиях жилтовариществ при распределении жилплощади.
«Мастер и Маргарита» (1929–1940)
Коровьев убеждает председателя жилтоварищества Никанора Ивановича Босого в том, что директор Варьете Лиходеев, уезжая в Ялту, просил поселить в его комнатах иностранного артиста господина Воланда. Поскольку единственным соседом Лиходеева по квартире был погибший под трамваем Берлиоз, Коровьев уговаривает Никанора Ивановича от имени жилтоварищества сдать Воланду всю квартиру № 50 на неделю за пять тысяч рублей. Никанор Иванович вспоминает о ближайших нуждах жилтоварищества и соглашается.
«Пересчитав деньги, председатель получил от Коровьева паспорт иностранца для временной прописки, уложил его, и контракт, и деньги в портфель и, как-то не удержавшись, стыдливо попросил контрамарочку… И эту контрамарочку переводчик левой рукой ловко всучил Никанору Ивановичу, а правой вложил в другую руку председателя толстую хрустнувшую пачку. Метнув на нее взгляд, Никанор Иванович густо покраснел и стал ее отпихивать от себя. И тут случилось, как утверждал впоследствии председатель, чудо: пачка сама вползла к нему в портфель. А затем председатель, какой-то расслабленный и даже разбитый, оказался на лестнице. Вихрь мыслей бушевал у него в голове. Тут вертелась и эта вилла в Ницце, и дрессированный кот, и мысль о том, что свидетелей действительно не было и что Пелагея Антоновна обрадуется контрамарке.
— Бог истинный, бог всемогущий, — заговорил Никанор Иванович, — все видит, а мне туда и дорога. В руках никогда не держал и не подозревал, какая такая валюта! Господь меня наказует за скверну мою, — с чувством продолжал Никанор Иванович, то застегивая рубашку, то расстегивая, то крестясь, — брал! Брал, но брал нашими, советскими! Прописывал за деньги, не спорю, бывало. Хорош и наш секретарь Пролежнев, тоже хорош! Прямо скажем, все воры в домоуправлении. Но валюты я не брал!»
Реальность
В 1925 году под судом оказался председатель правления дома № 10 по Большой Садовой, тридцатилетний Николай Зотикович Раев, член партии, служащий, зав. складом Госбанка. Его жену звали Пелагеей, как и жену Никанора Ивановича Босого в романе «Мастер и Маргарита».
Николай Зотикович Раев был избран председателем правления жилтоварищества дома № 10 в апреле 1924 года, но уже в следующем, 1925 году в августе был смещен с должности. Как показывают протоколы собрания жильцов дома, Раева пытались уличить в растрате, но доказать это не удалось. В результате его привлекли к ответственности за «самоуправные действия и отказ подчиниться решению Нарсуда». Об этом сообщала подробная заметка в газете «Известия» от 22 мая 1925 года с характерным названием «Нарушителей революционной законности — под суд!» Из заметки следовало, что Раев, обязанный по решению суда переселить безработную гражданку Левчук тридцати девяти лет из подвальной квартиры № 42 в хорошее помещение, вместо этого отдал комнату в квартире 48 на третьем этаже гражданину Василевскому — тридцатипятилетнему наборщику типографии Воздухофлота (вероятно, небезвозмездно). Суд признал правоту истицы, Раева приговорили к трем месяцам принудительных работ по месту службы с понижением оклада на один разряд. Репортер отмечал, как кажется, не без удовольствия: «Зал был переполнен жильцами дома, т. к. большинство интересовалось исходом дела». В Московском управлении недвижимым имуществом потребовали немедленно переизбрать председателя. Правление жилтоварищества через фракцию РКП(б) дома пыталось защитить Раева и сохранить ему должность, но из этого ничего не вышло. 3 августа был избран новый председатель правления жилтоварищества дома № 10 — Иван Иванович Кабанов.
Булгаков покинул дом 10, когда Раев еще был председателем правления, но о громком деле мог узнать от своей тогда уже бывшей жены, которая осталась жить в тридцать четвертой квартире, или из заметки в «Известиях».
4. Как квартирный вопрос испортил Булгакова
Правда, начался юбилейный 2021-й с очередного скандала на Украине. И не было бы в этом ничего удивительного — без ежедневных политических коллизий Незалежная уже и жизни себе не представляет. Однако в этот раз поминали всуе имя Михаила Булгакова — появилась информация, что произведения знаменитого киевлянина на Украине запретили.
Политики, юристы, общественные деятели и другие здравомыслящие граждане Украины не стали стесняться в выражениях. Они называли чиновника «швондеризатором». Просили: «отправьте этого персонажа работать в очистку». Сомневались, не ошиблись ли «запретители» эпохой и не возомнили ли себя комиссарами, борющимися с царизмом. Вот несколько ярких цитат:
«Вопрос только к Михаилу Афанасьевичу Булгакову. Как можно было так тонко и отчётливо предугадать создание через десятки лет точно такого же подотдела очистки вместе со Швондером, Шариковым, полуразвитыми бродячими тунеядцами и ещё и в сопровождении „Суровые годы уходят“?!»
«Тогда нужно развить подход и сажать в тюрьму всех политиков, упоминающих Путина. Сразу бы сильно поредел патриотический лагерь: у них там без этого имени и три фразы в текст обычно не склеиваются».
Вступиться за Булгакова пришлось даже президенту Украины.
— По данным Книжной палаты, включая прошлый год, «Мастера и Маргариту» в Украине выдавали 39 раз. Этот роман есть в школьной программе. На ввоз… выдано 14 разрешений, и только одному издательству, в соответствии с украинским законодательством, было отказано… Новость о запрете Булгакова в Украине — это, как сказал бы профессор Преображенский, бред космического масштаба, — прокомментировал ситуацию в соцсети Владимир Зеленский. И продемонстрировал купленные накануне в киевском магазине книги Булгакова на русском.
Родился Михаил Булгаков в Киеве в 1891 году. Мать его преподавала в женской гимназии, отец был учителем в Киевской духовной академии. Помимо Михаила в семье было еще 6 детей. Все братья и сестры писателя были младше него. Окончив гимназию, Булгаков пошел учиться на врача. С началом войны 1914 года он отправился служить в военный госпиталь.
В 1918 году Булгаков в составе офицерской дружины участвовал в обороне Киева от войск Директории. В 1919 г. его мобилизовали в УНР. Еще через некоторое время Булгаков стал врачом казачьего войска, где заразился тифом.
Выздоровев, Михаил поселился во Владикавказе. Здесь он также работал врачом. Через некоторое время Булгаков решил отказаться от деятельности медика и целиком посвятить себя писательству.
В 1928 году Булгаков начинает писать «Мастера и Маргариту». В первой редакции этот роман был совершенно не похож на то произведение, которое сегодня знакомо многим. Воланда, к примеру, звали Астаротом, и путешествовал он без свиты. В 1930 г. писатель уничтожает эту рукопись, по всей видимости, из-за пришедшей в ОГПУ по ее поводу анонимки. Булгаков неосторожно прочитал рукопись на одном из собраний писателей. Коллеги его раскритиковали, а позднее в ОГПУ пришло анонимное письмо.
В Мосгордуме процитировали слова Булгакова об испорченных москвичах
В 1930 году начинается спад карьеры Михаила Булгакова. Театры больше не берут его пьесы, издательства отвергают работы. Другие знаменитые писатели считают его чуждым советской власти. Каждый при этом старается уколоть побольнее. Горький предлагает «перевоспитать» Булгакова. Маяковский говорит: «Мы случайно позволили под руку буржуазии Булгакову пискнуть — и пискнул. А дальше не дадим».
В первый раз Булгаков женился, еще будучи студентом, на юной Татьяне Лаппа. Став известным, он начал смотреть на простушку-жену свысока и даже перестал скрывать измены. Это привело к разводу.
Во второй раз Михаил Булгаков заключает брак в 1925. На этот раз его супругой становится светская львица и авантюристка Любовь Белозерская. Эта женщина ни во что ни ставила самого Булгакова и его писательский талант. С ней писатель также расстался. Третьей женой стала утонченная Елена Шиловская, бросившая ради него мужа-офицера.
После того как советская критика разгромила творчество Булгакова, он решил покинуть СССР. Писатель пишет письмо в правительство с просьбой отпустить его за рубеж или же предоставить работу во МХАТе, поскольку у него кончились деньги. Таким образом, Булгаков надеется спастись от гонений и нищеты. Вот так он объясняет цель написания этого письма в самом письме:
Цель: спастись от гонений, нищеты и неизбежной гибели в финале.
В результате Булгакова принимают в театр на должность ассистента режиссера. Заинтересовавшись судьбой писателя, Сталин лично разрешает постановки «Дней Турбиных», которые ранее счел недостойными советской литературы. В 1934 году Булгаков становится членом Союза писателей СССР.
Виды лесных пожаров и причины их возникновения
Основные виды пожаров
Секреты эффективной передачи информации
Лесные пожары в Якутии и борьба с ними
Образы мошенников в литературе
Причины возникновения пожара в лесу
Роль школьной газеты в процессе социализации нравственного облика современного учащегося
Анализ демографической ситуации в России
Заимствованные слова и их функционирование в русском языке
Поэма А. Т. Твардовского «Василий Теркин»
Люди, как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… В общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их.
Что такое эта ваша разруха? Это вот что: если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны кричат «бей разруху!» — Я смеюсь. Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займётся чисткой сараев — прямым своим делом, — разруха исчезнет сама собой.
Двум богам нельзя служить! Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев!
Похабная квартирка.
Революционная езда: час едешь — два стоишь.
В очередь, с*кины дети, в очередь!
Преображенский: По какому делу вы пришли ко мне? Говорите как можно скорее, я сейчас иду обедать.
Швондер: Мы, управление дома, пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома…
Преображенский: Кто на ком стоял?..
Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!
Никогда. Никогда не сдергивайте абажур с лампы! Абажур священен. Никогда не убегайте крысьей побежкой на неизвестность от опасности. У абажура дремлите, читайте — пусть воет вьюга, — ждите, пока к вам придут.
Никогда не разговаривайте с неизвестными.
Думать запретить нельзя.
Успевает всюду тот, кто никуда не торопится.
Каждому будет дано по его вере.
Мне от вашей веры ни прибыли, ни убытку.
Была бы кутерьма, а люди найдутся.
На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками.
Иногда лучший способ погубить человека — это предоставить ему самому выбрать судьбу.
Ничего нет хуже, товарищи, чем малодушие и неуверенность в себе.
Вы судите по костюму? Никогда не делайте этого. Вы можете ошибиться, и притом, весьма крупно.
Умные люди на то и умны, чтобы разбираться в запутанных вещах.
Удачные моменты надо уметь ловить и пользоваться ими.
Самый страшный гнев, гнев бессилия.
Вы понимаете, как может ненавидеть человек, который знает, что ничего не выйдет, и который должен делать?
Оскорбление является обычной наградой за хорошую работу.
Сознание своего полного, ослепительного бессилия нужно хранить про себя.
Несчастный человек жесток и черств. А все лишь из-за того, что добрые люди изуродовали его.
Достаточно погнать человека под выстрелами, и он превращается в мудрого волка; на смену очень слабому и в действительно трудных случаях ненужному уму вырастает мудрый звериный инстинкт.
Приятно разрушение, но безнаказанность, соединенная с ним, вызывает в человеке исступленный восторг.
Рукописи не горят.
Писатель всегда будет в оппозиции к политике, пока сама политика будет в оппозиции к культуре.
— Вы не Достоевский, — сказала гражданка, сбиваемая с толку Коровьевым.
— Ну, почём знать, почём знать, — ответил тот.
— Достоевский умер, — сказала гражданка, но как-то не очень уверенно.
— Протестую, — горячо воскликнул Бегемот. — Достоевский бессмертен!
Вовсе не удостоверением определяется писатель, а тем, что он пишет!
Борьба с цензурой, какая бы она ни была и при какой бы власти она ни существовала, — мой писательский долг, так же, как и призывы к свободе печати. Я горячий поклонник этой свободы и полагаю, что, если кто-нибудь из писателей задумал бы доказывать, что она ему не нужна, он уподобился бы рыбе, публично уверяющей, что ей не нужна вода.
Вчера котов душили, душили…
Покорнейше прошу, пива Шарикову не предлагать.
Пойти, что ль, пожрать. Ну их в болото.
Я без пропитания оставаться не могу, – забормотал он, – где же я буду харчеваться?
Какие уж мы вам товарищи! Где уж. Мы понимаем-с! Мы в университетах не обучались. В квартирах по 15 комнат с ванными не жили.
Вот, что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти параллельно и ощупью с природой, форсирует вопрос и приподнимает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашей.
Квартирный вопрос только испортил их
Что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?
Сижу, никого не трогаю, примус починяю!
Отрежу руку! — Азазелло грозно закричал с седла кухарке, которая, застонав, хотела поднять руку для крестного знамения.
Великий писатель родился 15 мая 1891 года в Киеве (хотя, по воспоминаниям супруги Елены Булгаковой, праздновал день рождения 16 мая) в семье преподавателя духовной академии Афанасия Ивановича и учительницы женской прогимназии Варвары Михайловны. Интеллигентная семья, в которой рос Булгаков, сильно повлияла на его судьбу. Михаил был самым старшим ребенком – впоследствии у супругов появились на свет еще шестеро детей. Афанасий Иванович был очень образованным человеком, много читал, владел несколькими языками, пробовал свои силы в писательстве. После его ранней кончины заботы о воспитании семерых детей целиком легли на плечи Варвары Михайловны, которая, по воспоминаниям писателя, смогла дать большому семейству не только любовь и ласку, но и образование.
Писать Булгаков начал еще в детстве и не бросал даже во время войны. Трудясь земским лекарем в деревне Смоленской губернии, Михаил Афанасьевич описывает свою работу в цикле рассказов «Записки юного врача». Популярность к Булгакову пришла уже в столице – в 1921 году он опубликовывает сатирическую повесть «Похождения Чичикова», сотрудничает с рядом журналов и газет. В 1923 Михаил Афанасьевич становится членом Союза писателей, а спустя год создает социальную драму «Дьяволиада». В 1924-1928 годах свет увидел «Бег», «Роковые яйца», «Багровый остров». Тогда же состоялась триумфальная постановка драмы «Дни Турбиных», которая очень понравилась Сталину (поговаривают, что он посетил спектакль 15 раз). А вот следующую пьесу – «Бег» – Сталин не одобрил. После этого были запрещены к публикации произведения Булгакова и сняты с репертуара МХАТа все его пьесы.
Первый конфликт Булгакова с советской властью произошел в 1926 году, когда к автору «Белой гвардии» пришли с обыском сотрудники ОГПУ. Они забрали с собой дневник писателя и рукопись «Собачьего сердца». И только после многочисленных просьб Булгакова отобранное было возвращено. Писатель тут же сжег свой дневник, который чудом дошел до наших дней благодаря снятой копии. В итоге 1928 год стал для Булгакова последним по-настоящему успешным в его литературной карьере, а 28 марта 1930 года он отправил письмо правительству СССР с просьбой определить его судьбу – либо дать право эмигрировать, либо предоставить возможность продолжать работу во МХАТе.
«Ныне я уничтожен. Уничтожение это было встречено советской общественностью с полной радостью и названо «достижением». Скажу коротко: под двумя строчками казенной бумаги погребены – работа в книгохранилищах, моя фантазия. Я прошу принять во внимание, что невозможность писать для меня равносильна погребению заживо», – гласили строчки из письма.
На это письмо откликнулся звонком сам Сталин, он посоветовал драматургу обратиться с просьбой зачислить его во МХАТ. В результате состоявшегося разговора была удовлетворена просьба писателя о назначении его во МХАТ режиссером-ассистентом.
В это же время Булгаков знакомится с Еленой Шиловской, которая позднее стала его третьей женой. Многие литературоведы считают, что именно она стала прообразом Маргариты в самом известном произведении Булгакова. Интересно, что среди поклонников «Мастера и Маргариты» распространен миф о том, что писатель был кошатником. Однако отношения с этим животным были куда сложнее: в детстве и юности у него дома в Киеве не держали ни кошек, ни собак. Они появились только в середине 1920-х, когда писатель женился на Белозерской.
«Кошку Муку Михаил Афанасьевич на руки никогда не брал – был слишком брезглив, но на свой письменный стол допускал, подкладывая под нее бумажку», – вспоминала Любовь Белозерская.
Елена Шиловская целых два года была подругой Белозерской и любовницей Булгакова. Их роман протекал незамеченным для мужа Елены, будущая супруга приходила в квартиру писателя, там же перепечатывала «Кабалу святош». Булгаков и Шиловская смогли официально пожениться только в 1933 году, когда их отношения раскрылись. Тогда же писатель взял с нее обещание: «Дай мне слово, что умирать я буду у тебя на руках». Третья супруга стала музой, литературным секретарем и машинисткой писателя. Именно она сохранила рукопись романа «Мастер и Маргарита» и опубликовала его через 16 лет после смерти мужа.
В 1934 году Михаил Булгаков написал пьесу-комедию «Иван Васильевич» про московского изобретателя Николая Тимофеева, создавшего машину времени. В 1973 году ее экранизировал Леонид Гайдай. Советскому зрителю очень полюбилась эта картина. А в 1939 году драматург интенсивно трудился над пьесой о юности Сталина – «Батум». Однако вождь счел неуместной постановку пьесы о себе. Последние годы жизни Булгаков усиленно редактировал роман «Мастер и Маргарита», которому он посвятил 12 лет работы.
По воспоминаниям жены Елены, в последний год жизни Булгаков часто говорил о скорой кончине. Чуть позже ему действительно был поставлен диагноз – нефросклероз (болезнь почек). Многие впоследствии связывали это с мистикой – ведь болезнь настигла писателя сразу же после окончания работы над «Мастером и Маргаритой».
Начиная с февраля 1940 года друзья и родные посменно дежурили у постели Булгакова – к тому моменту он уже почти полностью утратил речь. Писатель скончался 10 марта 1940 года, на 49-м году жизни, а спустя два дня его прах захоронили на Новодевичьем кладбище. На могиле Булгакова стоит надгробный камень – «Голгофа». Считается, что эта гранитная глыба раньше стояла на могиле Гоголя. Это подтверждала и сама Елена Булгакова в письме своему брату Николаю.
«Я никак не могла найти того, что бы я хотела видеть на могиле Миши – достойного его. И вот однажды, когда я по обыкновению зашла в мастерскую при кладбище Новодевичьем, – я увидела глубоко запрятавшуюся в яме какую-то глыбу гранитную. Директор мастерской на мой вопрос объяснил, что это Голгофа с могилы Гоголя, снятая с могилы Гоголя, когда ему поставили новый памятник. По моей просьбе, при помощи экскаватора, подняли эту глыбу, подвезли к могиле Миши и водрузили. Вы сами понимаете, как это подходит к Мишиной могиле – Голгофа с могилы его любимого писателя Гоголя», – писала она.
Миф это или правда – достоверно неизвестно, ведь единственное свидетельство о происхождении камня это рассказ директора мастерской. А вот о «личной встрече» с Гоголем Булгаков действительно рассказывал: события происходили в период зависимости от морфия, Гоголь заглянул к нему в тот момент, когда Михаил Афанасьевич мучился от ломки. В спальню решительным шагом зашел «низенький, остроносый человек с маленькими, безумными глазами», он склонился над постелью Булгакова и сердито погрозил ему пальцем. Впоследствии Михаил Афанасьевич писал: «Учитель, укрой меня своей чугунной шинелью».
Существует и другая распространенная легенда среди поклонников – о тайном завещании Булгакова. Якобы писатель завещал половину своих гонораров за роман «Мастера и Маргарита» тому, кто первым после его публикации придет на его могилу и возложит цветы. Этим человеком оказался журналист Владимир Невельский, он встретил у могилы вдову Елену, которая настойчиво просила у него адрес и номер телефона. Чуть позже Елена Булгакова выслала ему большой денежный перевод, а на полученные деньги журналист купил себе катер, назвал его «Михаил Булгаков» и ежедневно перемещался на нем на работу. Правда, доказательств о существовании катера нет никаких, да и сама вдова никогда нигде не упоминала об этом случае. Кроме того, дочь Невельского впоследствии подтвердила, что это была самая настоящая мистификация, которую придумали ее отец и его приятель.
С именем Булгакова связано немало легенд и мифов. Со временем становится трудно отличить правду от байки, тем более Михаил Афанасьевич, как известно, был мастером на всевозможные розыгрыши и шутки.
Незадолго до окончания писателем гимназии умирает его отец и Варвара Михайловна остается одна с шестью детьми. Главное для нее было, несмотря ни на что, дать образование своим детям. Она считала, что это самая важная вещь, в которую человеку нужно вложиться. Преодолевая все трудности, дети продолжают учиться в престижных школах, а потом и в университетах. Сам Булгаков после выпуска отправляется по стопам двух своих дядей по матери, которые довольно прилично зарабатывали, — он поступает на медицинский факультет.
Но никакой рационализм не выдерживает перед наплывом таких сильных юношеских чувств — в 1908 году Михаил Булгаков знакомится со своей будущей женой Татьяной Лаппа. Между ними довольно быстро вспыхивает сильная влюбленность, хотя девушка провела в Киеве лишь недолгие летние каникулы. Молодые кажутся идеальной парой — они одного возраста, оба из хороших семей, образованные и интеллигентные молодые люди. Когда девушка возвращается домой в Саратов, Булгаков постоянно рвется к ней, они переписываются, но родители считают, что их знакомство было ошибкой. Михаил Афанасьевич забросил учебу, даже не переходит на следующий курс университета, Татьяну не отпускают в Киев на праздники, и сестра Булгакова пишет телеграмму: «Телеграфируйте обманом приезд. Миша стреляется». В конце концов Булгаков все-таки приезжает в Саратов, где знакомится с родителями своей возлюбленной, ну а взрослым лишь остается смириться с их чувствами и дать свое согласие на брак.
Квартирный вопрос
Старинный двухэтажный дом кремового цвета помещался на бульварном кольце в глубине чахлого сада, отделенного от тротуара кольца резною чугунною решеткой. Небольшая площадка перед домом была заасфальтирована, и в зимнее время на ней возвышался сугроб с лопатой, а в летнее время она превращалась в великолепнейшее отделение летнего ресторана под парусиновым тентом.
Дом назывался «домом Грибоедова» на том основании, что будто бы некогда им владела тетка писателя — Александра Сергеевича Грибоедова. Ну владела или не владела — мы того не знаем. Помнится даже, что, кажется, никакой тетки-домовладелицы у Грибоедова не было… Однако дом так называли. Более того, один московский врун рассказывал, что якобы вот во втором этаже, в круглом зале с колоннами, знаменитый писатель читал отрывки из «Горя от ума» этой самой тетке, раскинувшейся на софе, а впрочем, черт его знает, может быть, и читал, не важно это!
А важно то, что в настоящее время владел этим домом тот самый МАССОЛИТ, во главе которого стоял несчастный Михаил Александрович Берлиоз до своего появления на Патриарших прудах.
С легкой руки членов МАССОЛИТа никто не называл дом «домом Грибоедова», а все говорили просто — «Грибоедов»: «Я вчера два часа протолкался у Грибоедова», — «Ну и как?» — «В Ялту на месяц добился». — «Молодец!». Или: «Пойди к Берлиозу, он сегодня от четырех до пяти принимает в Грибоедове…» И так далее.
МАССОЛИТ разместился в Грибоедове так, что лучше и уютнее не придумать. Всякий, входящий в Грибоедова, прежде всего знакомился невольно с извещениями разных спортивных кружков и с групповыми, а также индивидуальными фотографиями членов МАССОЛИТа, которыми (фотографиями) были увешаны стены лестницы, ведущей во второй этаж.
На дверях первой же комнаты в этом верхнем этаже виднелась крупная надпись «Рыбно-дачная секция», и тут же был изображен карась, попавшийся на уду.
На дверях комнаты N 2 было написано что-то не совсем понятное: «Однодневная творческая путевка. Обращаться к М. В. Подложной».
Следующая дверь несла на себе краткую, но уже вовсе непонятную надпись: «Перелыгино». Потом у случайного посетителя Грибоедова начинали разбегаться глаза от надписей, пестревших на ореховых теткиных дверях: «Запись в очередь на бумагу у Поклевкиной», «Касса», «Личные расчеты скетчистов»…
Прорезав длиннейшую очередь, начинавшуюся уже внизу в швейцарской, можно было видеть надпись на двери, в которую ежесекундно ломился народ: «Квартирный вопрос».
За квартирным вопросом открывался роскошный плакат, на котором изображена была скала, а по гребню ее ехал всадник в бурке и с винтовкой за плечами. Пониже — пальмы и балкон, на балконе — сидящий молодой человек с хохолком, глядящий куда-то ввысь очень-очень бойкими глазами и держащий в руке самопишущее перо. Подпись: «Полнообъемные творческие отпуска от двух недель (рассказ-новелла) до одного года (роман, трилогия). Ялта, Суук-Су, Боровое, Цихидзири, Махинджаури, Ленинград (Зимний дворец)». У этой двери также была очередь, но не чрезмерная, человек в полтораста.
Далее следовали, повинуясь прихотливым изгибам, подъемам и спускам Грибоедовского дома, — «Правление МАССОЛИТа», «Кассы N 2, 3, 4, 5», «Редакционная коллегия», «Председатель МАССОЛИТа», «Бильярдная», различные подсобные учреждения, наконец, тот самый зал с колоннадой, где тетка наслаждалась комедией гениального племянника.
Всякий посетитель, если он, конечно, был не вовсе тупицей, попав в Грибоедова, сразу же соображал, насколько хорошо живется счастливцам — членам МАССОЛИТа, и черная зависть начинала немедленно терзать его. И немедленно же он обращал к небу горькие укоризны за то, что оно не наградило его при рождении литературным талантом, без чего, естественно, нечего было и мечтать овладеть членским МАССОЛИТским билетом, коричневым, пахнущим дорогой кожей, с золотой широкой каймой, — известным всей Москве билетом.
Кто скажет что-нибудь в защиту зависти? Это чувство дрянной категории, но все же надо войти и в положение посетителя. Ведь то, что он видел в верхнем этаже, было не все и далеко еще не все. Весь нижний этаж теткиного дома был занят рестораном, и каким рестораном! По справедливости он считался самым лучшим в Москве. И не только потому, что размещался он в двух больших залах со сводчатыми потолками, расписанными лиловыми лошадьми с ассирийскими гривами, не только потому, что на каждом столике помещалась лампа, накрытая шалью, не только потому, что туда не мог проникнуть первый попавшийся человек с улицы, а еще и потому, что качеством своей провизии Грибоедов бил любой ресторан в Москве, как хотел, и что эту провизию отпускали по самой сходной, отнюдь не обременительной цене.
Поэтому нет ничего удивительного в таком хотя бы разговоре, который однажды слышал автор этих правдивейших строк у чугунной решетки Грибоедова:
— Ты где сегодня ужинаешь, Амвросий?
— Что за вопрос, конечно, здесь, дорогой Фока! Арчибальд Арчибальдович шепнул мне сегодня, что будут порционные судачки а натюрель. Виртуозная штука!
— Умеешь ты жить, Амвросий! — со вздохом отвечал тощий, запущенный, с карбункулом на шее Фока румяногубому гиганту, золотистоволосому, пышнощекому Амвросию-поэту.
Нестыдно чего-то не прочитать, но стыдно понимать, что есть некое важное культурное явление и при этом не желать о нем ничего знать. «Мастер и Маргарита» — важный роман в истории русской литературы и весьма популярное произведение; со всеми плюсами и минусами такого статуса. Если вы не читали «Мастера и Маргариту», почему бы этого не сделать? Роман очень легко читается. Кстати, ниже будут спойлеры.
У Булгакова и при жизни, и после смерти была репутация одного из лучших русских писателей своего времени — причем при жизни он был скорее известен как драматург. Крупнейшие прозаические произведения Булгакова — «Белая гвардия», «Мольер», «Мастер и Маргарита», «Театральный роман» — впервые опубликованы полностью только в 1960-е и 1970-е годы, «Собачье сердце» ходило в самиздате до 1980-х, но и по «Запискам юного врача», и по «Дьяволиаде» было ясно, что Булгаков — автор виртуозный. Владение самыми разными стилистическими регистрами речи, блестящие переходы между типами повествования, ирония, совмещение смешного и страшного, фирменное использование инверсии, уточняющей самые характерные детали под конец фразы («Филипп Филиппович еще более побледнел, к старухе подошел вплотную и шепнул удушливо: — Сию секунду из кухни вон!» — класс!)… Словом, есть все основания ожидать, что роман, который писатель такого уровня сам считал своим magnum opus, окажется выдающимся.
«Мастер и Маргарита» — большой русский серьезный роман, но он полон юмора и стилистического блеска; все это создает ощущение того, что писатель, сознавая масштаб своего замысла, не собирался становиться в позу пророка. Вместе с тем замечательно, как рифмуется судьба «Мастера и Маргариты» с не имеющим названия романом самого Мастера о Понтии Пилате. «Вот теперь? Это потрясающе! И вы не могли найти другой темы?» — спрашивает Воланд, узнав, о чем писал Мастер; легко вообразить себе какого-нибудь коллегу Булгакова, который, выяснив, о чем сочиняет свою главную книгу известный советский драматург, спросил бы то же самое.
Параллельно с пьесой «Батум» о молодых годах Сталина (которая, как считают биографы, Булгакова свела в могилу: Сталин не захотел разрешать постановку) Булгаков, оказывается, пишет роман о сверхъестественной силе, о Сатане в большевистской Москве, о Христе и Пилате, о гениальном писателе, затравленном соцреалистическими критиками. Роман, в котором классическое, первородное мировое зло, Сатана и его свита — «часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо» — в карнавальной форме противостоит злу новой формации, чисто советскому. Перечитайте московские главы романа и обратите внимание на то, как часто там упоминаются органы госбезопасности, как Булгаков расставляет их агентов по углам и закоулкам, как заражены этим неврозом обитатели Москвы 1930-х. Их испортил не только квартирный вопрос, но и нечто другое.
История создания романа — с сожженным первым вариантом, с последней правкой, которую автор вносил в рукопись прямо перед смертью, с борьбой его вдовы за публикацию, с предсказаниями друзей о том, что «Мастер и Маргарита» будут напечатаны только лет через 50 или 100, — создает вокруг «Мастера и Маргариты» именно ту отчасти трагическую, отчасти мистическую ауру, которая содержится и в книге. Именно эта книга становится уже в позднесоветские годы главным русским бестселлером XX века на Западе. Она повлияла на множество людей, вплоть до рок-музыканта Мика Джаггера и художника Ханса Гигера, породила некоторые популярные произведения позднейшего времени — хотя бы «Альтиста Данилова» Владимира Орлова, — заставила людей разрисовывать стены котами Бегемотами и разлетелась на цитаты. Незначительному произведению такое не под силу.
В силе романа «Мастер и Маргарита» заключается и его слабость. Можно сказать, что он слишком эффектный. Это идеальный материал для фэндома (так называют субкультуру, выстраиваемую вокруг какого-то произведения искусства), его легко растащить на афоризмы: «Рукописи не горят», «Никогда и ничего не просите», «Не шалю, никого не трогаю, починяю примус». Очень «объемные» герои так и просятся в фанфикшн, комиксы, граффити и так далее. Иешуа Га-Ноцри — это, при всей разнице в характере персонажей, Иисус Христос Суперзвезда за 30 лет до рок-оперы Эндрю Ллойда Уэббера. Словом, главное произведение Булгакова так и хочется назвать романом для юношества.
С другой стороны, что в этом дурного? Множество писателей многое бы отдали за способность создавать таких персонажей и так продумывать композицию. Да, это роман, будто нарочно созданный для того, чтобы им восторгались. В глазах школьников — оправдание школьной программы по литературе, особенно после петербургских трущоб «Преступления и наказания» и 100-страничного эпилога «Войны и мира». Для всех остальных — знакомство с важнейшей частью мировой культуры, евангельским контекстом, пусть даже он у Булгакова неканоничен. Это шаг в мир того, что умеет русская проза помимо проповедей и описаний природы. Но из-за неимоверной притягательности романа, цепкости его спецэффектов, велик риск на этом шаге и застрять.
Очевидно, что Булгаков пишет «Иешуа» и «Ершалаим», а не «Иисус» и «Иерусалим» не просто так. Ему важно отойти от канонического евангельского текста, показать даже ошибочность догмы. Мы помним, что Иешуа, увидев, что пишет о нем Левий Матвей (прозрачная аллюзия на апостола Матфея, автора первого из евангелий), пришел в ужас и умолял сжечь пергамент. Иешуа в «Мастере и Маргарите» не воскресает — воскресение если и происходит, то остается за рамками романа. О том, что этот Иешуа — не просто «философ с мирною проповедью», напрямую свидетельствует, может быть, только появление Левия Матвея в Москве перед Воландом: Воланд разговаривает с ним как с посланцем высшей силы, Света. Употребляя еврейское имя Иисуса — Иешуа — Булгаков подчеркивает расстояние между евангельским Иисусом и своим персонажем. В Библии Иисус — это Бог, ставший человеком; подвергаясь унижениям, страдая на кресте, умирая, он остается Богом. Иешуа страдает и умирает как человек — и только; в век, видевший ужасные смерти людей в невообразимых количествах, такое новое умаление Бога до страдающего человека, как ни странно, по-особому трогает. За фигурой Иешуа нет историй чуда в Кане Галилейской, Нагорной проповеди, хождения по водам. Есть только обрывки, дистиллят его учения: «рухнет храм старой веры и создастся новый храм истины», «злых людей нет на свете», «всякая власть является насилием над людьми и… настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти». И есть огромное сострадание, которым Иешуа изумляет человека, в чьей власти, казалось бы, он находится.
О настоящем Пилате мы мало что знаем — кроме Евангелий, его упоминают новозаветные апокрифы (и эти сведения вполне легендарны), кратко описывают римские и иудейские историки; его имя есть на известняковой плите, найденной в 1961 году на территории современного Израиля. Пилат Булгакова отличается и от исторического, и от библейского прокуратора. Выбор Пилата в качестве главного героя романа Мастера неслучаен: это «негероический» герой, человек, подверженный сомнениям, рефлексии, проклинающий себя за минуту трусости и конформизма — персонаж, очень понятный свидетелю тоталитарных режимов XX века. Мастер в точности угадал своего Пилата — и это, разумеется, психоисторический анахронизм, но встраивающийся в логику булгаковского романа.
Михаил Булгаков как жертва «жилищного вопроса»
«Мастера и Маргариту» экранизировали как минимум четыре раза. Наиболее известны у нас фильм Юрия Кары, который вышел в прокат только через 17 лет после съемок (из-за чего мистически настроенная публика, разумеется, заговорила о «проклятии „Мастера и Маргариты“»), и сериал Владимира Бортко (после которого о «проклятии» заговорили снова, потому что в течение нескольких лет умерли несколько актеров, занятых в сериале).
Произведение Бортко ругали и за неслаженный кастинг, и за операторскую работу, и за неубедительность компьютерных эффектов, но, скорее всего, больше всего ему досталось за то, что это не «Собачье сердце» того же режиссера — признанный шедевр конца 1980-х. То, что Кара снимал не для современного телевидения, позволило ему включить в фильм смелые сцены в достаточно вольной трактовке (Великий бал у Сатаны в сериале Бортко по сравнению с фильмом Кары выглядит прямо-таки пуританским).
Кроме того, есть фильм Анджея Вайды «Пилат и другие», экранизация ершалаимских глав романа. Вайда — большой художник, и этот камерный, вписанный в современные ландшафты фильм стоит посмотреть, но и он не заменит чтения книги.
Вообще говоря, экранизация может быть самодостаточным произведением, но не суррогатом книги. В случае с «Мастером и Маргаритой» при замене романа на фильм вы теряете язык повествования, авторские портреты героев, множество деталей, не попавших в экранизацию. Если книгу читать у вас нет сил — ну, не читайте, никто не заставляет.
Тут вам поможет книга Пьера Байяра «Искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали», но лучше все же роман прочитать. Если вы упорствуете в нежелании потратить несколько часов жизни на «Мастера и Маргариту», возьмите произвольные три фразы из текста, который сейчас перед вами, — смею надеяться, они вам пригодятся.
Дать денег
Лев Оборин
Нардеп Максим Бужанский рассуждает о том, что Булгаков предсказал многие вещи в истории современной Украины
«Булгакову 130 лет.
И надо же, он все предугадал. Всё, абсолютно всё, они с Гоголем и Ильфом и Петровым выписали рамками, из которых мы никуда не выпрыгнули ни за сто, ни за двести лет.
Частенько слышу — Булгаков не киевлянин, уж не знаю по каким меркам.
Не киевлянин, нет.
С тех пор, как киевлянами стали Парубий, Вятрович и Ницой, больше нет. Навсегда нет, будем откровенны.
Но ему и не нужно, бал закончен, у каждого желающего есть справка о том, что послужил в качестве транспортного средства, а то и в набсовете целом, страна полна говорящих костюмов без головы, подписывающих распоряжения, граждане поют хором не грузовиками, но областями целыми, а швондеровщину официально и неоднократно признали высшим критерием патриотизма.
Иваны Бездомные успешно громят оппонентов на всех эфирах каждый вечер, и никакой Кант им не доказательство, «Грибоедов» работает даже в локдаун, а к некоторым приезжают таки наряды на мотоциклах.
Нехорошая квартира, да?
И квартирный вопрос всё так же стоит, и всё так же портит, хоть триста раз допили остатки обеих империй, затравленным рабом которых, Булгаков так и не выглядит.
Взять всё, и запретить, взять всё, и поделить, ничего прогрессивней мы пока не придумали. Но…
Рукописи уверенно летят в камин, ещё какие-нибудь десять, нет, пятнадцать лет, и никто не узнает, что это уже было, всё уже было.
И сразу станет легче, и наверно, не так обидно».
Столичная писательница Лада Лузина говорит, что «Белая гвардия» Булгакова — главный роман о Киеве, когда-либо написанный. Она привела несколько цитат писателя, которые характеризуют его отношение к «Городу».
«В Киеве родился только один великий писатель, верно, поэтому за тысячелетия существования Великого Города, о нем написан всего один гениальный роман — «Белая гвардия» Михаила Булгакова.
Но и у гениального Мастера тоже был только один Город — Киев!
На первый взгляд это кажется преувеличением, ведь все его произведения, включая легендарные «Мастер и Маргарита» написаны в Москве и о Москве… Но то кажется, а стоит вглядеться: писатель этот сугубо киевский, впитавший в себя все противоречия Великого Города, его тайны и мистику, его боль.
«Нет красивее города на свете, чем Киев» — сказал М.Б. И этим было сказано все.
Владимирская горка для Булгакова – «лучшее место в мире»!
Самая фантастическая улица в мире — Мало-Провальная (Малоподвальная).
Сам Киев – «самый прекрасный город нашей Родины».
Никто и никогда ни до, ни после него не писал о Киеве с такой безапелляционной любовью «правоверного киевлянина». Этот Город, который Булгаков писал с большой буквы почти не знал его писателям. Но именно он породил на свет Мастера, который, взявшись за перо, знать не желал, что в мире существуют и более прекрасные города.
Особую киевоцентричность булгаковского мышления первым открыл нам Мирон Петровский. Согласно его книге «Мастер и Город» булгаковский Ершалаим стоял не где-нибудь, а на Владимирской горке. На киевскую Лысую прилетела пред балом ведьма Маргарита. Берлиоз попал под трамвай на киевской Европейской площади (или как минимум провел там генеральную репетицию собственной смерти). Воланд, впервые мелькнувший в «Белой гвардии» под псевдонимом Шполянский, учился с Мишей в Первой киевской гимназии.
И даже Вечный дом на том свете имеет вполне конкретный киевский адрес – добавлю уже я…
Дом № 13 на Андреевском спуске.
И потому памятник рядом с этим домом будет украшен сегодня тревожными желтыми цветами от многочисленных киевских «Маргарит».
Люди как люди, только квартирный вопрос их испортил
В творчестве Михаила Афанасьевича много отсылок к Украине и Киеву.
Представлены они как в художественной форме — например, в «Белой гвардии» от имени автора или персонажей — так и в документальных очерках Булгакова («Киев-город»).
Приведем наиболее интересные, на наш взгляд, цитаты.
Вот несколько отрывков из «Белой гвардии».
«Город — Городом, в нем и полиция — варта, и министерство, и даже войско, и газеты различных наименований, а вот что делается кругом, в той настоящей Украине, которая по величине больше Франции, в которой десятки миллионов людей, этого не знал никто. Не знали, ничего не знали, не только о местах отдаленных, но даже, — смешно сказать, — о деревнях, расположенных в пятидесяти верстах от самого Города», — эта цитата очень напоминает и сегодняшнее положение дел.
А вот отсылка к проблематике внешнего управления, которая, видимо, волновала и Булгакова — как сегодня волнует многих в Украине:
«Кончено. Немцы оставляют Украину. Значит, значит — одним бежать, а другим встречать новых, удивительных, незваных гостей в Городе. И, стало быть, кому-то придется умирать. Те, кто бегут, те умирать не будут, кто же будет умирать?«
Суржик вызывал резкое неприятие у Михаила Афанасьевича:
«Он говорил на страшном и неправильном языке — смеси русских и украинских слов — языке, знакомом жителям Города, бывающим на Подоле«.
Точно так же он высмеивал «мовных оборотней» — тех, кто в угоду политической конъюнктуре перешел с русского на украинский язык:
«Я позавчера спрашиваю этого каналью, доктора Курицького, он, извольте ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький… Так вот спрашиваю: как по-украински «кот»? Он отвечает «кит». Спрашиваю: «А как кит?» А он остановился, вытаращил глаза и молчит. И теперь не кланяется«, — говорит один из персонажей «Белой гвардии.
Отношение к отцам-основателям независимой Украины у персонажей Булгакова мягко говоря скептическое.
Учтем, что писатель был современником этих исторических личностей, чью деятельность он изучал не по составленным сегодня учебникам, а видел своими глазами.
Причем довольно близко: при УНР и Гетманате он был мобилизован ненадолго в украинские войска. И в рамках гетманской армии противостоял Директории Петлюры.
«Все мерзавцы. И гетман, и Петлюра. Но Петлюра, кроме того, еще и погромщик«. Или: «Ни в коем случае не может быть на стороне Петлюры интеллигентный человек«.
О сторонниках независимой Украины он высказывался так:
«Все говорят на украинском языке, все любят Украину волшебную, воображаемую, без панов, без офицеров-москалей«.
В очерке «Киев-город«, изданном в 1923 году, Булгаков делает еще ряд интересных суждений о столице того времени.
О поляках в Киеве:
Все, кто раньше делали визит в Киев, уходили из него по-хорошему, ограничиваясь относительно безвредной шестидюймовой стрельбой по Киеву со святошинских позиций. Наши же европеизированные кузены вздумали щегольнуть своими подрывными средствами и разбили три моста через Днепр, причем Цепной — вдребезги.
И посейчас из воды вместо великолепного сооружения — гордости Киева, торчат только серые унылые быки. А, поляки, поляки… Аи, яй, яй!
О языке вывесок в Киеве:
Я с уважением отношусь ко всем языкам и наречиям, но тем не менее киевские вывески необходимо переписать.
Нельзя же, в самом деле, отбить в слове «гомеопатическая» букву «я» и думать, что благодаря этому аптека превратится из русской в украинскую. Нужно, наконец, условиться, как будет называться то место, где стригут и бреют граждан: «голярня», «перукарня», «цирульня» или просто-напросто «парикмахерская»!
Мне кажется, что из четырех слов — «молошна», «молочна», «молочарня» и «молошная» — самым подходящим будет пятое — молочная.
Ежели я заблуждаюсь в этом случае, то в основном я все-таки прав — можно установить единообразие. По-украински так по-украински. Но правильно и всюду одинаково.
(Отметим, что эта цитата опровергает мнение о Булгакове как об «украинофобе» — Ред.)
О киевлянах и москвичах:
Какая резкая разница между киевлянами и москвичами! Москвичи — зубастые, напористые, летающие, спешащие, американизированные. Киевляне — тихие, медленные и без всякой американизации. Но американской складки людей любят.
О том, что киевляне падки на слухи:
Оторванность киевлян от Москвы, тлетворная их близость к местам, где зарождались всякие Тютюники, и, наконец, порожденная 19-м годом уверенность в непрочности земного является причиной того, что в телеграммах, посылаемых с евбаза (слухах с еврейского базара — Ред.), они не видят ничего невероятного.
Поэтому: епископ Кентерберийский инкогнито был в Киеве, чтобы посмотреть, что там делают большевики (я не шучу). Папа римский заявил, что если «это не прекратится», то он уйдет в пустыню. Письма бывшей императрицы сочинил Демьян Бедный…»
О расколе православия в Киеве:
Три церкви — это слишком много для Киева. Старая, живая и автокефальная, или украинская… Положение таково: старая ненавидит живую и автокефальную, живая — старую и автокефальную, автокефальная — старую и живую.
Чем кончится полезная деятельность всех трех церквей, сердца служителей которых питаются злобой, могу сказать с полнейшей уверенностью: массовым отпадением верующих от всех трех церквей и ввержением их в пучину самого голого атеизма. И повинны будут в этом не кто иные, как сами попы, дискредити��овавшие в лоск не только самих себя, но самую идею веры.
О будущем Киева:
В начале 1900-х годов известный предприниматель Илья Пигит начал строить на Большой Садовой доходный дом. Изначально он планировал открыть на этом месте табачную фабрику, но не смог получить разрешения. Проект здания в стиле модерн создал архитектор Эдмунд Юдицкий. Дом Пигита — именно так впоследствии назвали это здание — он разбил на два корпуса: пятиэтажный с парадным фасадом на Большой Садовой и четырехэтажный, выходящий во двор. Над фасадом работал архитектор Антонин Милков. Особняк был построен в 1902–1903 годах.
Вскоре в доме поселился сам Илья Пигит. Он выбрал лучшую квартиру, состоявшую из 10 комнат. Окна зала, столовой, гостиной и кабинета выходили на оживленную улицу. Пигит прожил здесь до своей смерти в 1915 году.
Дом Пигита был предназначен для состоятельных арендаторов. Студию № 38 снимал Николай Рябушинский, выходец одной из самых известных предпринимательских династий Москвы, меценат и коллекционер, издатель литературно-художественного журнала «Золотое руно». В нем публиковались Александр Блок, Андрей Белый, Валерий Брюсов, иллюстрации делали Александр Бенуа и Лев Бакст. Издание выходило в 1906–1909 годах, ради него Рябушинский даже продал паи хлопчатобумажного товарищества.
В 1918 году доходный дом национализировали, им стал заведовать Моссовет. Здание превратили в рабочую коммуну. В квартиры заселяли сотрудников типографий столицы, слесарей, портних, продавцов и многих других.
Как и до революции, в советское время в доме Пигита продолжали работать художники. Например, мастерскую № 38 получил известный театральный художник Георгий Якулов, работавший в то время в Камерном театре Александра Таирова. Это была большая комната с деревянной лестницей, ведущей на антресоли. Жил он здесь же, в квартире 8.
В мастерской Якулова почти всегда царило веселье — супруга художника Наталья любила гостей. Сюда приходили столичные поэты, актеры, художники. Именно здесь в 1921 году Сергей Есенин познакомился с американской танцовщицей Айседорой Дункан. Свидетели той встречи позже воспоминали: Айседора запустила пальцы в кудри поэта и сказала по-русски с акцентом: «Золотая голова», — поцеловала его, назвала ангелом и сразу — чертом.
В 1921-м в Москву приехал вместе с первой женой Татьяной Лаппой Михаил Булгаков. Медицина была забыта, в столицу он прибыл с четкой целью — делать литературную карьеру. Будущий писатель начал с сотрудничества с московскими газетами, для которых писал фельетоны.
Первое время молодая семья жила у родственников и знакомых, но потом муж одной из сестер Булгакова предложил занять его комнату в коммунальной квартире 50 в доме Пигита — сам он уезжал из города. Коммуналка оказалась настоящим адом. Соседи — их было 16 — всем видом показывали, что новым жильцам здесь не рады. Михаила и Татьяну пытались выжить — уж слишком хорошая им досталась комната. Впрочем, и друг к другу старые соседи относились недружелюбно: кляузы, драки и скандалы были здесь обычным делом.
Расселять коммунальные квартиры начали в 1960-е, а середине 1980-х в доме их почти не осталось. В 1983 году в бывшую «нехорошую квартиру» переехал Гипротехмонтаж, один из отделов Министерства монтажных и специальных строительных работ СССР. Узнав, кто жил тут раньше, его сотрудница Наталья Романова решила устроить булгаковскую экспозицию.
В 1990 году фасад дома наконец украсила мемориальная доска в честь писателя. Гипротехмонтаж выехал из квартиры. Мариэтта Чудакова, написавшая первую научную биографию Булгакова, учредила фонд его имени и добилась того, чтобы квартиру передали в его ведение. Бывшее жилье Михаила Афанасьевича, которое он ненавидел, постепенно превратилось в важное место для его поклонников. Здесь проходили концерты, выставки, литературные вечера.
В 2000 году в квартире отметили 60-летие романа «Мастер и Маргарита». В 2004-м открылась первая постоянная экспозиция — ее посвятили столетию доходного дома Ильи Пигита.
Первый в стране государственный Музей М.А. Булгакова распахнул свои двери в 2007 году. Сегодня здесь можно увидеть мемориальные предметы — фотографии, гравюры, мебель, в частности секретер, который очень любил писатель. Многое из вещей, оставшихся в его другой московской квартире — в Нащокинском переулке, передали родственники друзей Елены Булгаковой. Таким образом удалось воссоздать кабинет Булгакова.
Испортил москвичей квартирный вопрос. (ц) М.А. Булгаков
Революционное решение квартирного вопроса началось с «реквизиции квартир богатых для облегчения нужды бедных». В 1919 году Наркомздрав определил санитарную норму жилой площади на человека — 18 квадратных аршин (9,1 кв. м). Все «излишки» подлежали изъятию и распределению среди трудящихся. Начался «жилищный передел», из-за которого слово «дом» на долгие годы заменилось неслыханными доселе «жилплощадью» и «квадратными метрами».
Коммунальный быт 1920-х годов стал лейтмотивом творчества Аверченко, Зощенко, Булгакова, Ильфа и Петрова, Хармса… Писатель М.Л. Слонимский утверждал, что Зощенко свой особый язык почерпнул в коммунальной квартире Дома искусств, и «так впитал в себя этот язык, что никаким другим писать уже не мог»4. «Воронья слободка» И. Ильфа и Е. Петрова стала синонимом коммунальной квартиры. Кстати, в качестве той самой «квартиры номер три, в которой обитал Лоханкин», Петров обессмертил свою московскую коммуналку в Кропоткинском переулке5. Ну а не живи чета Булгаковых с 16 соседями в квартире N 50 на Большой Садовой, 10, мировая литература не узнала бы ни «нехорошей», ни «Зойкиной» квартиры.
К началу 1930-х годов в старом фонде практически не осталось «отдельных» квартир, а те, что строились, были исключительной привилегией новой советской элиты — партийной верхушки, стахановцев, выдающихся деятелей культуры. Жители коммунальной квартиры стали привыкать к вынужденному добрососедству. Как подметила Е.С. Вентцель, «живя так долго вместе и рядом, нельзя оставаться чужими… Между соседями возникает своеобразная родственность, отнюдь не любовная, скорее сварливая, но все же родственность. Они ссорятся, оскорбляют друг друга, срывают один на другом свою нервную злобу — и все же они семья. Заболеешь — соседи купят что надо, принесут, чайник согреют»8.
Великая Отечественная привела к новому витку «уплотнений». За годы войны и немецкой оккупации страна лишилась около 70 млн кв. м жилплощади. Эвакуированные подселялись в густонаселенные коммунальные квартиры, а вернувшись домой, обнаруживали свои комнаты занятыми новыми владельцами. Эта участь постигла даже фронтовиков, несмотря на то что жилплощадь закреплялась за ними по закону. Целым семьям приходилось годами жить в землянках и бараках — даже к началу 1952 года в бараках проживали 3 млн 758 тысяч человек, и комната в коммуналке в этих условиях была везением10.
|
Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут! «Мастер и Маргарита» |
|
Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! «Мастер и Маргарита» |
|
Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит. «Мастер и Маргарита» |
|
Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стёкла, потушила все лампы? Да её вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны кричат «бей разруху!» — Я смеюсь. Клянусь вам, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займётся чисткой сараев — прямым своим делом, — разруха исчезнет сама собой. «Собачье сердце» |
|
Недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжко больны, или втайне ненавидят окружающих. «Мастер и Маргарита» |
|
Вы судите по костюму? Никогда не делайте этого. Вы можете ошибиться, и притом, весьма крупно. «Мастер и Маргарита» |
|
Целых лет двадцать человек занимается каким-нибудь делом, например читает римское право, а на двадцать первом — вдруг оказывается, что римское право ни при чем, что он даже не понимает его и не любит, а на самом деле он тонкий садовод и горит любовью к цветам. Происходит это, надо полагать, от несовершенства нашего социального строя, при котором сплошь и рядом попадают на своё место только к концу жизни. «Белая гвардия» |
|
Никогда. Никогда не сдергивайте абажур с лампы! Абажур священен. Никогда не убегайте крысьей побежкой на неизвестность от опасности. У абажура дремлите, читайте — пусть воет вьюга, — ждите, пока к вам придут. «Белая гвардия» |
|
Ничего нет хуже, товарищи, чем малодушие и неуверенность в себе. «Театральный роман» |
|
Я полагаю, что ни в каком учебном заведении образованным человеком стать нельзя. Но во всяком хорошо поставленном учебном заведении можно стать дисциплинированным человеком и приобрести навык, который пригодится в будущем, когда человек вне стен учебного заведения станет образовывать сам себя. «Жизнь господина де Мольера» |
|
А что вы на меня так смотрите, отец родной? На мне узоров нету и цветы не растут. «Иван Васильевич» |
|
На свете существует только две силы: доллары и литература. «Зойкина квартира» |
|
Запомните: человек, живущий в Париже, должен знать, что русский язык пригоден лишь для того, чтобы ругаться непечатными словами или, что еще хуже, провозглашать какие-нибудь разрушительные лозунги. Ни то ни другое в Париже не принято. «Бег» |
|
Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему? «Белая гвардия» |
|
Сами знаете, человеку без документов строго воспрещается существовать. «Собачье сердце» |
|
Рукописи не горят. «Мастер и Маргарита» |
|
Сижу, никого не трогаю, примус починяю! «Мастер и Маргарита» |
|
Побеждали лучшие и сильные. И эти лучшие были ужасны. «Роковые яйца» |
|
Вы понимаете, как может ненавидеть человек, который знает, что ничего не выйдет, и который должен делать? «Бег» |
|
Да почему, в конце концов, каждому своему действию я должен придумывать предлог? «Морфий» |
Про «квартирный вопрос»
А вы одни приехали или с супругой?
— Один, один, я всегда один, — горько ответил профессор.
— А где же ваши вещи, профессор? — вкрадчиво спрашивал Берлиоз, — в «Метрополе»? Вы где остановились?
— Я? Нигде, — ответил полоумный немец, тоскливо и дико блуждая зелёным глазом по Патриаршим прудам.
— Как? А… где же вы будете жить?
— В вашей квартире, — вдруг развязно ответил сумасшедший и подмигнул.
Давайте всё таки зайдём в Булгаковский дом и посмотрим, что там находится, как снаружи, так и внутри. Где находится квартира Берлиоза в которой поселился Воланд? Как Булгаков совместил две квартиры в одну? И где находятся места булгаковских героев Мастера и Маргариты…
Михаил Афанасьевич приехал в Москву осенью 1921 г. «без денег, без вещей, чтоб остаться в ней навсегда».
Одним из первых и самых животрепещущих вопросов стал «квартирный вопрос»:
«Самый переезд не составил для меня особенных затруднений, потому что багаж мой был совершенно компактен. Все мое имущество помещалось в ручном чемоданчике. Кроме того, на плечах у меня был бараний полушубок. Не стану описывать его. Не стану, чтобы не возбуждать в читателе чувство отвращения, которое и до сих пор терзает меня при воспоминании об этой лохматой дряни…
И вот тут в безобразнейшей наготе предо мной встал вопрос… о комнате. Человеку нужна комната. Без комнаты человек не может жить. Мой полушубок заменял мне пальто, одеяло, скатерть и постель. Но он не мог заменить комнаты, так же как и чемоданчик. Чемоданчик был слишком мал. Кроме того, его нельзя было отапливать. И, кроме того, мне казалось неприличным, чтобы служащий человек жил в чемодане».
СМОТРИТЕ ЭЛЕКТРОННУЮ ВЫСТАВКУ«ДНЕВНИК БУЛГАКОВА»